La patota

La Patota

En el centro de la plaza, la hora de los valientes;
la Córdoba y la Corrientes se trenzaban por el honor.
Cuchillo, cadena y faca; patada, puño y cabeza;
no es un cuento de los veinte, ya existía el rock and roll.

El chino era karateca con estilo y profesión,
se cargaba a cuatro o cinco sin armas y sin sudor.
Siempre había un gordo efectivo que aplanaba con rigor,
siempre había un petiso erguido con nariz de boxeador.

Calentaban con ginebra y escuchaban a Manal;
le rajaban a la cana como mi perro al bozal.
A pesar de lo salvaje no se daban a matar;
se querían en el fondo, su deporte era pelear.

Se acabó con los milicos la violenta tradición;
el chino terminó preso sin indulto ni perdón.
Al petiso lo mataron en alguna confusión;
el gordo se hizo cana, la puta que lo parió.
 Шайка

Посреди площади, час битвы;
Улицы Кордова и Корриентес сошлись отстоять свою честь.
Нож, цепь и финка; пинки, кулаки и головы;
но это не рассказ о двадцатых, уже звучал рок'н'ролл.

Китаёза был каратека по стилю и по профессии,
без проблем он мог завлить четырех или пятерых голыми руками.
Был грозен толстяк, который прессовал жестко,
был еще коренастый малыш, с боксерским носом.

Они согревались джином и слушали Manal*;
они рвали ментов как тузик тряпку.
Несмотря на кураж они не доводили до убийств;
они любили свое дно и драка была для них спортом.

Закончились веселые дни когда к власти пришли солдафоны;
китаёза закончил сроком без права на амнистию.
малыша убили в какой-то заварушке;
а толстяк стал ментом, сукин сын.